Старопавловская – одна из старейших станиц края, одно из многих звеньев в цепи укреплённых казачьих поселений Кавказской Линии, образованной в первой трети XVIII века. Основание станицы яицкими (уральскими) казаками – участниками Пугачевского восстания, бежавшими после подавления бунта, относится к 1773 году. В 1829–1831 годах сюда были переселены казаки Волгского казачьего полка. Позже в разное время в станицу прибывали переселенцы из разных областей России и Украины.
Сценарий старопавловской свадьбы или свайбы типичен для южнорусской традиции. Её основные этапы: сватовство; своды; ответный визит родни невесты в дом родителей жениха; период подготовки к свадьбе, сопровождавшийся посиделками в доме невесты; обряды кануна свадьбы – перенос приданого невесты в дом жениха; ритуальное мытьё в бане и предсвадебная вечерина в доме невесты; обряды первого дня свадьбы: посад, приезд жениха и выкуп невесты, увоз невесты, приезд в дом жениха, одаривание молодожёнов родственниками, свадебный пир; обряды второго дня свадьбы: засвидетельствование «честности» невесты, свадебное гулянье в доме родителей невесты; заключительные обряды третьего дня свадьбы.
Раньше молодые венчались. Однако в советское время венчание в церкви было заменено регистрацией в сельсовете. Судя по воспоминаниям старопавловцев, венчание не имело строго определённого места в местном свадебном обряде. Чаще всего будущие молодожёны ходили венчаться утром основного свадебного дня, однако иногда это могло происходить за несколько дней до свадьбы.
Местную свадьбу характеризуют насыщенность всех этапов обрядовыми актами, сопровождаемыми свадебными песнями; параллельность действий, совершаемых в домах невесты и жениха; обширный репертуар свадебных песен, часть из которых имеет общие напевы.
Свататься в станице было принято на Николу зимнего или на Красную Горку. Обычно приходили родители и близкие родственники жениха, самого его с ними не было. Дверь в доме родителей невесты с приходом гостей закрывали на крючок, чтобы никто ничего не увидел и не услышал, чтобы никто не сглазил.
Сваты приносили с собой круглый хлеб и спрашивали разрешения положить его на стол. В случае согласия принимающей стороны невеста разрезала хлеб пополам и отдавала половины родителям и сватам. При разрезании его нельзя было вращать-крутить: считалось, что в этом случае будешь так всю жизнь крутиться. Невесту спрашивали, как она будет называть родителей жениха; она должна была назвать их «мамой» и «папой».
В доме невесты чаще всего ожидали и готовились к приходу сватов, накрывали стол. Фирменное старопавловское блюдо – запечённый в печи картофель со сметаной или сливками, а также пироги с капустой, с печенью.
На сватовстве обговаривали сроки свадьбы. Если сватовство проходило на Красную Горку – празднование могли назначить на Покров, если на Николу зимнего – договаривались о том, чтобы успеть её справить в зимний мясоед, перед Масленицей, или уже после Пасхи, на Красную Горку.
Следующий визит наносился через неделю – дней десять после сватовства. Здесь, на сводах, в отличие от сватовства, уже присутствовал жених, и собиралось человек 15-20 родственников. Стороны решали вопросы, связанные с предстоящим празднованием, обсуждали состав приданого, выясняли, где молодые будут венчаться, определяли ответственных за покупку или пошив наряда невесты и жениха и т.д. Платье невесты и рубаху жениха нередко шили из одной материи.
По окончании сводов родня невесты направлялась в дом родителей жениха смотреть печку – осматривать хозяйство.
После сводов наступал подготовительный период, в течение которого устраивались посиделки: к невесте приходили подруги готовить приданое. Они вышивали рушники, наволочки, приготавливали подзоры, шили кисеты жениху, его другу и родственникам (вышивали на них их инициалы и два перекрещенных дубовых листа). Заботой девушек было также изготовление воскового венка. Впрочем, его могли покупать или брать напрокат. Свадебный наряд невеста шила с помощью родственниц и даже самостоятельно, если была рукодельницей, либо его заказывали модистке. На посиделках начинали петь свадебные обрядовые песни – те, которые будут звучать и на самой свадьбе.
За неделю до свадьбы невеста и жених или их родители обходили своих родственников, приглашая их на предстоящее празднование.
Первый день свадебного гулянья приходился на воскресенье. Раньше в пятницу перед свадьбой родственницы жениха шли за постелью к невесте, выкупали и забирали приданое. В более позднее время увозить сундук с ним стали в воскресенье. При увозе пели «Девушки-подружки, несите подушки» и «У нас сундук новый, железом окован» (Видеопример 1).
В пятницу, иногда в субботу у невесты и жениха пекли караваи, а также шишки – специальные булочки, по форме напоминавшие шишку. Пекли их женщины, счастливые в семейной жизни. У невесты также изготавливали свадебное деревце – сосну, запекая обвитые тестом ветки. Этот свадебный атрибут фиксируется в местном ритуале начиная с 1970-х годов.
Если невеста была сирота, то в субботу её водили на кладбище. Укрытую огромной шалью с бахромой, её обязательно сопровождали двое взрослых – родные тётки или замужние двоюродные сёстры, которые шли рядом, по бокам от неё. Могилу застилали шалью, и стоя на коленях, девушка просила у отца или матери прощения и благословения, вместе с ней на колени становились и её спутницы. По дороге от дома до кладбища пели «Да й подули ветры» (Видеопример 2), а на могиле – «Расступись-расступись, мать сырая земля» (Видеопример 3).
Елена Самуиловна Клюева (1926 г.р.) вспоминала, что будучи невестой-сиротой, она сама ходила на кладбище и вместе с ней – специально нанятая плакальница: «По всем правилам: отца нет, значит, надо благословение… на могилу идти. И вот мы ходили вечером. Помню, специально нанимали плакальницу. Я, конечно, плачу своё, а она падает на крест и на могилку и начинает причитать: «Дорогой ты мой батюшка, прости ты меня… Берут меня замуж, ты мне благослови… Ты прости, что я у тебя жила, может, в чём не послушалась». Ну, в общем, всё изнывала, чтоб он меня простил и благословил. Она поплачет, поговорит-поговорит, а потом начинает причитывать опять… А потом она приходит домой, опять на стол падает, плакальница, опять поёт… можно эту или какую-нибудь другую мелодию, но тоже такую… да, плачет».
Водить на кладбище могли и жениха-сироту, в свите которого также была плачея, просившая от его лица родительского благословения: «Я пришёл к тебе просить благословения…»
В субботу у невесты подруги носили воду с притока реки Малки топили баню. Пока она топилась, отправлялись к жениху за мылом и приглашали в баню жениха и его друга – шафера. Первыми парились парни. Парившиеся следующими девушки могли поозорничать: заткнуть трубу или заранее насыпать перец на каменку, чтоб жених слезами истёк. После бани все снова шли в дом жениха, где невеста дарила кисеты жениху, его родственникам и шаферу, и где всех угощали. По дороге всё время пели песню «Дубровушка» (Видеопример 4).
Вечером у невесты устраивали вечерину (девишник), куда собиралась молодёжь со всей станицы и где пели, плясали и играли во дворе в чехарду, пряжку и третьего лишнего. Сюда приглашали также родственников невесты и жениха. Когда подходило время застолья, шафер объявлял: «Спасибо всем! Спасибо, что было весело, что играли, плясали! Приглашённым – остаться, остальным – спасибо!». Тогда оставались только приглашённые гости, и их угощали. Из свадебных обрядовых песен здесь звучало только «Как у нас было при вечере» (Видеопример 5).
Воскресное утро в обоих домах начиналось с благословения. Жениха благословляли образом Спасителя, невесту – иконой Богородицы. Когда благословляли невесту, она стояла на коленях на разостланной на полу шубе (овчинном тулупе).
Предметом особой заботы была причёска и наряд невесты. За них отвечала обряжальщица – специально приглашаемая женщина или умелая подруга, которая после благословения убирала и расчёсывала невесту, вплетала в косу белую ленту. Жительницы станицы рассказывали также о том, что невесте завивали кудри, накручивая пряди на раскалённые гвозди. По жестам, сопровождавшим рассказы, можно предположить, что накручивали височные пряди. Наряд завершало надевание венка с фатой. Старопавловцами ценилась длинная фата ниже пояса.
От сглаза невесте в туфли сыпали освящённый в церкви мак, а также втыкали по подолу с внутренней стороны платья освящённые иголки.
Когда обряжали невесту, девушки пели «Ой, да недолго веночику на столике лежать» и «Да спохилое да дерево стояло» (Видеопример 6). Это был момент прощания невесты со своими подругами, с прежней девичьей жизнью:
Ой, да недолго веночику на столике лежать.
Ой, да недолго Танечке в девушках сидеть.
Ой, да не плакала Танечка по русой косе,
Ой, да заплакала Танечка по девичьей красе.
Под песню «Да й летели гуси-лебеди через сад» (Видеопример 7) невесту вели за стол на посад, где она сидела в ожидании жениха под сосной, украшенной конфетами и цветами. Здесь пели посадские песни «Умная Таня на посаде сидела» и «Чёрная галка». На столе был каравай, шишки, стояли глиняные кувшины или бутылки с напитками, связанные красными лентами, между которыми были втиснуты ветки калины, в тарелках лежали деревянные ложки, перевязанные красной лентой.
После благословения жених в сопровождении своей свиты отправлялся за невестой. Если она жила близко от жениха, то шли пешком, если далеко, то ехали. По дороге пели песни «Ехал Ваня мимо тёщина двора», «Ой, да мил уехал» и «Как во садику». Если молодожёны оба были из Старопавловской, то жених предварительно приходил в дом невесты узнать, готова ли она.
Как только вдали показывалась процессия, то в доме невесты пели «Не был ветров». Впереди всех шла с караваем свашка – замужняя родственница жениха. Когда приближались к дому, то навстречу ей выходила со своим караваем подсвашка – замужняя родственница невесты, и они, встав друг напротив друга, поднимали вверх свои караваи: согласно народным представлениям, представительница чьего рода поднимет выше, тот будет главенствовать в семье.
Вначале прибывших гостей не пускали во двор: чтобы пройти, им надо было заплатить, «поднести» стоявшим в воротах. Пытаясь избежать этого, они ломились в ворота, пытались через них перелезть. Гостей пропускали лишь после выкупа, или если кому-то из свиты жениха удавалось преодолеть препятствие.
Взаимодействие сторон продолжалось торгами во дворе. Жениху надо было выкупить место за столом рядом с невестой. Его продавала светилка – подруга невесты. Невесту «охранял» младший брат или кто-то из её малолетних родственников со скалкой в руке. Хозяева пели гостям «Не приступай, Литва» и «Подари-подари, наших девок не кори», те им отвечали песней «Девки муку ели».
Когда место было продано, девушки пели «А наш братец-татарин продал сестру за дары». Жених садился рядом с невестой, с правой стороны от неё, чтобы она сидела у него под сердцем. В честь пары звучала песня «Как у голуба золотая голова», которая могла сопровождаться пляской.
Здесь обязательно обыгрывали двух представителей партии жениха: адресатами песен насмешливого содержания становились дружко – бойкий мужчина средних лет, который часто выступал распорядителем на свадьбе, и свашка, раздававшая всем шишки. Им пели «Наш дружко хвалился» и «Свашка – не липашка: шишек не лепила».
Подруги и родственники невесты, уступая места за столом боярам – жениху и шаферу – и остальным гостям, пели «Погнулися сени, как бояре сели».
Во двор посмотреть на невесту приходили посторонние, которые могли присутствовать на выкупе и присоединяться к исполнению песен гулявшими на свадьбе, вместе обыгрывая участников свадебного действа. После угощения, которое им подносили, они удалялись.
По окончании угощения под песню «Свет наша девушка» (Видеопример 8) дружко выводил, держа за платочек, свадебную пару из-за стола. Кланяясь родителям и гостям, они просили их благословить. Те хором отвечали: «Господь благословил, и мы благословим». Перед тем как невесте покинуть с женихом дом родителей, все пели «Оглянися, маты» и «Сад над рекой расстилается». Родители прощались с дочерью, отправлявшейся в последний рейс. Чтобы путь её был невозвратным, увозить/уводить невесту жениху надо было по воде – в направлении течения реки (так же везли хоронить покойника). По воспоминаниям старопавловцев, при расставании мать невесты голосила.
Родители жениха, встречая молодых на пороге своего дома с иконой и хлебом с солью, благословляли их. Хлеб над головами пары разламывали пополам и раздавали гостям. Молодожёнов при этом обсыпали хмелем и мелочью.
В доме жениха после застолья и одаривания пары родственниками происходила смена девичьей причёски невесты на женскую: «Фату снимали после даров. Вот дары пройдут, можно фату снять… [Волосы] тут они закалываются или зашнуровываются как-то… там платок накидывают ей, подвязывают. Ну, чем-нибудь покрыть голову надо обязательно. Фату до вечера нечего таскать уже…».
На 2-й день свадьбы, в понедельник утром, свашка и подсвашка будили молодых и пели «Как на хате зелье» и «Продрал котик сперье». У жениха спрашивали, «честная» ли невеста, и можно ли продолжать свадьбу. После его утвердительного ответа гостям повязывали красные ленточки. Раньше смотрели постель молодожёнов. Позорны были случаи, когда на трубе вывешивали белый флаг.
От жениха перемещались в дом невесты, где жених благодарил её родителей, и где проходило дальнейшее гулянье. Здесь ломали курицу: на столе лежала приготовленная тёщей курица, повязанная красной лентой; у жениха спрашивали, что ему подать – мёд, горчицу или хрен. Тот выбирал мёд, развязывал ленту, разламывал курицу, кидал куски гостям, которые они ловили, и ел сам, обмакивая курицу в мёд.
В доме родителей невесты продавали каравай (который украшал стол накануне), его разрезали и оделяли им всех присутствовавших, от которых требовалось выкупить свой кусок.
Для празднования 2-го дня была характерна атмосфера веселья и карнавала. Подтрунивание слышно в звучавших здесь песнях «У нашего свата соломенна хата» (Видеопример 9) и «Как у нашей свашки». Здесь рядились цыганами, устраивали развлечения. Так, родителей молодых сажали и катали по станице на тачке до тех пор, пока за них не давали выкуп. В поисках их вдогонку отправлялись жених с невестой и платили за родителей выкуп. Иначе их везли и вываливали в озеро, в канаву или лужу. После могли катать всех подряд, собирая плату. Катали те, кто физически был покрепче, но и те, бывало, выбивались из сил. Если они плохо везли, то их ещё и подгоняли кнутом, имевшимся в толпе сопровождавших.
Больше всех в этот день «доставалось» матерям молодожёнов. Мать невесты или жениха клали на лавку и разбивали скалкой глиняный горшок у неё на животе. Одно из зафиксированных толкований этого действия – «значит, невеста уже не девушка».
Примечательно, что на старопавловской свадьбе молодёжь гуляла только на предсвадебной вечерине и на 2-й день, когда вечером приходила поздравить молодожёнов, и мать невесты угощала всех шишками.
О том, где (в доме родителей невесты или жениха) справлять 3-й день – лапшу, договаривались. Гости приносили с собой кур. Они также могли ловить их, идя по станице. Кур несли привязанными лапами к шесту. На гулянье продолжали веселиться, петь и плясать.
На 2-й и 3-й день свадьбы, наряду с обрядовыми свадебными, пели также песни плясовые («Уж я пашенку пашу», «Шёл я улком-переулком», «И кумушки пьют, голубушки пьют»), лирические («Ой, ты роща») и др. Гулянье сопровождалось также танцами и пляской.
Свадебная обрядово-песенная культура станицы Старопавловская сочетает в себе признаки разных региональных традиций. Особенность местной свадьбы – в обилии украинских элементов, что связано с историей заселения станицы. Так, на украинский манер здесь делали свадебное деревце невесты – сосну, запекая обвитые тестом ветки и украшая их. В старопавловском ритуале гостям раздавали шишки, которые также являются принадлежностью украинской свадебной традиции. В этот ряд следует отнести и обычай катать родителей, родственников и самих молодожёнов на второй день. Украинского происхождения и местное название ритуала, практикуемое сегодня, впрочем, лишь старопавловцами старшего возраста, – свайба.
В отличие от старопавловских лирических песен, среди которых сохранились украиноязычные образцы, свадебный цикл представлен русскоязычными песнями и традиционно русским репертуаром (за исключением, пожалуй, «Свашка – не липашка»).
В аннотации-предисловии к диску «Оставляли мы станицу», представляющему музыкальный фольклор станицы Старопавловская в исполнении фольклорного ансамбля «Терские казаки», его автор, Ю. Чирков, упоминает о коллективном свадебном причете (не приводя, впрочем, его образца в записи) – сугубо севернорусском жанре. Гнесинскими экспедициями зафиксированы лишь сведения о сольном голошении. Однако и оно, вкупе с таким этапом ритуала как обрядовое мытьё в бане, отсылает к севернорусской свадьбе.
В корпусе ритмических форм старопавловских свадебных песен встречаются, наряду с типичными для Русского Юга (цезурированными), также те, которые характерны для северного и северо-западного регионов (сегментированные). Один из поэтических сюжетов, представленных в последней группе, – «Не был ветру» – известен во многих русских традициях и является своего рода «знаком» новгородско-псковской свадьбы.
Старопавловским свадебным напевам присуща гетерофония – многоголосный склад с незначительным расслоением голосового пласта. Удивительно, однако, наличие в песенной фактуре верхнего подголоска (тонкого голоса), дублирующего основную певческую партию в октаву, свойственного в основном песням Русского Севера. Отмеченные особенности свидетельствуют в пользу гипотезы о влиянии на терский фольклор не только южнорусских, но и севернорусских региональных традиций, обсуждаемой фольклористами.
Как отмечают старопавловцы, свадебный ритуал во всей полноте составляющих его обрядов, к сожалению, давно не совершается. Однако многие обрядовые действия до последнего времени сохраняются в живом бытовании. Это подтверждают свадьбы, сыгранные здесь в 2014–2018 годах, с проходившими по традиционному образцу сватовством, приездом жениха и увозом невесты. Сегодня свадебная традиция станицы Старопавловской поддерживается во многом благодаря деятельности фольклорного ансамбля «Терские казаки», участники которого являются ревностными хранителями бесценного наследия предков, казачьей обрядовой и песенной культуры.
Автор описания:
Латышева Светлана Александровна, доцент кафедры этномузыкологии Российской академии музыки имени Гнесиных.
Экспедиция:
Экспедиции: Российская академия музыки имени Гнесиных. Год, собиратели: 2018 – М. Чилахсаев, О. Ключникова, В. Кузнецов. 2022 – С. Латышева, М. Чилахсаев, А. Жуковская, О. Кулакова. Видеозаписи Старопавловского ДК. Год: 2014-2015. Место фиксации: Ставропольский край, Кировский район, станица Старопавловская. Место хранения: Архив Музыкально-этнографического центра им. Е. В. Гиппиуса Российской академии музыки имени Гнесиных.
