В одном царстве, в одном государстве жил царь с царицей. Жить-пожить, нашли они себе дощку. Ну, нашли дощку, живут хорошо. А в этом царстве жила одна колдунья. Царь и дал приказ прогнать из своего царства ту колдунью. Когда прогоняли колдунью, она сказала царю с царицей:
— Заневестится ваша дощь — будет она щародейкой.
Время идёт, дощка царя растёт. Выросла она, стала нявестой. Отец-мать приглядываются до дощери, нищаво не замещают. А дощь, как заневестилась, стала ходить на улицу, гулять. Гуляла, гуляла да приглядела одного бурлака. Бурлак был рыбаком. Красавец собой, парень видный, щернобровый. Дюже был хорош парень! Звали его Василием. Видит Василий, што царская дощь замещает его, он стал с нею гулять. Она ему крепко пондравилась. Ну, гуляет он с ней день, другой, третий; нищаво за ней не замещает плохого. Вот повёл он её раз провожать домонь, а время-то было уже часох десять вечера. Толькя дошли они до царского дома, а царская дочь как набросит на него обротку, он и обернулся конём. Села она на Василия верхом, стала кататься. Всю ночь каталась. Василий был весь в мыле. Ну, каталась она на нём, каталась, а потом под утро отпустила. Ну, пошло такое дело каждый день. Василий стал хворать. Што делать, сам ня знает. Думал, думал да надумал пойти до бабки. Вот тогда, значит, бурлак пошёл до одной бабки-ворожки, гутарит ей:
— Бабушка!
— Што, щадушко?
— Я, бабушка, гуляю с царской дощерью. Она красивая, дебёлая. Так бы всё нищаво, да как вещер, она набрасывает на меня обротку да катается на мне, как на коне.
Бабка ему отвечает:
— Когда ты пойдёшь на улицу до неё, захвати с собою свою обротку. Будешь провожать домонь, накинь на нее обротку первым.
Так парень и сделал, как ему гутарила бабушка. Пришёл вещер, взял Василий с собою обротку да пошёл. Погулял он там сколько-то время, пошёл провожать царскую дощь домонь. Стали они доходить до хаты, Василий наперед набросил на неё обротку. Обернулась она лошадью. Бурлак вскочил на лошадь и нащал кататься. Катался на ней до конца нощи. Под утро Василий снял обротку, лошадь претворилась в щеловека, в царскую дощь. Пошла она домонь, а сама шатается.
Пришла царская дочь домонь да захворала. Отец спрашивает:
— Што с тобой, дощь моя?
Она ему рассказала про всё, што с ней сделал бурлак, а потом гутарит напоследок:
— Батюшка, пускай парень за такое злое дело караулит меня три нощи в церкви.
Тогда царь призвал Василия до себя и приказал:
— Вот я положу свою дощь в гроб, внесу ее в гробу в церкву, а ты должон три ночи сторожить. Не испугаешься — будешь жить, награду полущишь.
Ну, што ж, царь приказал, надо исполнять. Тогда, знащит, парень пошел до той бабки, што давала ему совет надеть обротку на царскую дощь. Пришёл, поздоровкался да гутарит:
— Бабушка!
— Щаво тебе, щадушко?
— Меня, бабушка, царь заставил сторожить нощью в церкви свою дощь. Што мне таперища делать?
Бабка ему совет дала:
— Возьми, щадушко, белой глины; когда придешь в церкву, обведи вокруг себя большой круг, да смотри из этого круга никуда не выходи.
Василий всё сделал, как ему гутарила бабушка. Взял он кусок белой глины да пошел на нощь в церкву. Пришёл, вокруг себя написал круг. Стоит, за круг не выходит. Пришла полунощь, царская дощь вылезла из гроба, начала кидаться на парня. Кинется до круга, а за щерту ступить никак не может. Кидалась, кидалась, а до няво так и не подошла. Прошла нощь. Царская дощь легла в гроб, ляжит, как мёртвая. На другую нощь парень обратно пошёл сторожить в церкву. А перед тем до бабушки зашёл. Пришёл да гутарит:
— Бабушка, я обратно иду сторожить царскую дощь, страшно дюже. Што мне таперища делать?
Бабушка отвещает:
— Нонще ты возьми не белую глину, а уголёк да обратно обведи вокруг себя круг.
Взял парень уголёк, пошёл в церкву. Пришёл, написал круг, встал в середку круга и стоит. Приходит полунощь. Царская дощь встала из гроба да стала кидаться на парня. Толькя никак ня может перейти щерез круг да достать Василия. Прошла нощь, а царская дощь так и не могла взять Василия. На третью нощь парень первым делом пошёл до бабушки. Приходит до неё, здоровкается, а потом гутарить стал:
— Бабушка, иду третью нощь караулить.
Бабка-ворожка совет дала:
— Возьми нонще с собой верёвку да привяжись до потолка, под самый купол.
Взял парень верёвку, приходит в церкву. Пришёл, привязался до потолка, под купол. Настала полунощь. Царская дощь встала из гроба, стала кидаться на Василия. Кидалась, кидалась, да так и не могла достать его. Прошла нощь. Наутро Василий пришёл домонь, думает: «Ну, слава богу, больше не увижу такого страху!» Живёт себе, никуда ня ходит. А царская дощь ляжит хворая. Сколькя там прошло времени, ня знаю; толькя царь после этих нощей надумал лящить свою дощь. Прикликал он до себя бурлака да гутарит ему:
— Ты заездил мою дощь, ты и лящи ее. Не излещишь— голову с тебя сниму.
Дал царь Василию хороших коней, денег да приказал:
— Вязи, куда хощешь, лящи, как хощешь, да толькя дощь мою вылящи!
Отказываться нельзя. Как откажешься, когда царь приказал? Откажись — он голову снимет. Делать нещаво. Запрёг парень коней, посадил царскую дощь да повёз её на ветер, потому как ня знает, куда ему с ней ехать. Едет, а сам не глядит на неё: боится, да и опостылела она ему. Ехал, ехал, вот и застала их нощь в одной станице. Испугался Василий. Попросился он до людей перянощевать. Пустили его в хату, а царскую дощь он оставил на улице, на подводе.
Пришла полунощь. Встала царевна, подошла до хаты, стущит в двери, окна, а в хату никак не влезет, щерез порог не перяйдёт. Так до самого утра стущала. В хате никто спать не ложился, страшно всем. Прошла нощь. Утром парень запрёг коней да повёз её дальше. Едет, а сам ня знает, куда ему ехать. Ехал, ехал, доехал до одной станицы, обратно их нощь застала. Василий попросился у людей перянощевать. Пустили его в хату. Пришла полунощь. Царевна-щародейка встала, пришла до хаты, стущит в дверь, окна. Стущала, стущала, да толькя так и не могла влезть в хату. В хате никто не спал, боязно всем, а больше всех Василий страху набрался. А ну как бы она влезла, другим нищаво не было бы, а его она разорвала бы. Прошла нощь. Бурлак запрёг коней, поехал дальше. Вёз, вёз он её, застигла их нощь в степу. Куда деваться, он ня знает. Остаться с щародейкой боится. Слышит он: неподалеку собаки лают. Тогда Василий пошёл на собащий лай, а царевна осталась на подводе. Подошел он до куреня, а в том курене жил щабан, он барашкох пас. Просит Василий пустить его в курень. Щабан пустил. У щабана на дворе было много собак, они кошарню стерегли от бирюкох.
Наступила полунощь. Царевна-щародейка прилятела до куреня. Прилятела, полезла в курень. Собаки кинулись на нее да по кусощкам порвали. Наутро Василий запрёг коней да поехал себе. Толькя он не поехал домонь, а в другое государство. А царь ждет и до сих пор Василия, думает, что он лекарей да фершалох ищет. Ну, пускай себе ждет.
Приехал Василий в другое государство, посялился, стал рыбалить. Зарабатывать стал много. Построил себе хату, сосватал дощь охотника да жанился. Живет он с жаной хорошо. Я мимо шла да к ним в гости зашла, видала, как они живут. Хорошо живут, нищаво плохого не скажешь. Угощали они меня пирогами да сладкой напивой. Я не столько ела, сколькя пила. Так пила, што по губам текло, а в роте сухо было.
Сведения ОНН
Наименование ОНН: Царевна-чародейка Язык наименования: rus Сведения, относящиеся к наименованию: Сказка Современное место бытования ОНН: посёлок Новокумский Левокумского муниципального округа Сведения об особенностях ОНН В настоящее время выходит из активной традиции, сохраняясь в памяти старшего поколения. В целом, бытование находится на грани исчезновения, утрате традиции способствует отсутствие передачи от исполнителя к слушателю Сведения об особенностях распространения и использования ОНН: устная Ссылки на библиографическое описание ОНН: Якоби Л. А. - Сказки казаков-некрасовцев. Ставрополь 2013 год Собиратель объекта нематериального культурного наследия: Якоби Лилия Александровна Ф.И.О. носителя традиции (информанта, исполнителя, руководителя коллектива): Аксинья Тимофеевна Пушечкина (участница ансамбля «Некрасовские казаки», сказительница).